Роль искусства в формировании личности [развитии]

Искусство сигнализирует о состоянии об­щества, также оно может свидетельствовать о состоянии индивиду­ального сознания. «Развитие современного искусства с его вроде бы нигилистическим стремлением к дезинтеграции должно быть вос­принято как симптом и символ настроения всеобщего уничтожения и обновления, которое стало приметой нашего века»(Юнг К. Г. «Синхронистичность»). Игнорирование логики, преднамеренная абсурдность, излишняя агрессивность, культивируемая бессмысленность современного искусства — вызов коллективному стандартному вкусу, утверждение цен­ности индивидуального творчества, ценности субъективного. Хотя делается это путем разрушительных акций и отрицания, тем самым творцы выступают за право иметь личное мнение, даже если оно идет вразрез с общепринятым. Юнг отметил, что подобная по­зиция возникла не случайно: «Коллективные стандарты, по которым оценивается все индивидуальное: все, что не укладывается в кол­лективную схему, не может быть признано красивым или хорошим, хотя правда и то, что современное искусство пытается компенсиро­вать эту позицию». Кроме того, современное искусство является своего рода реакцией на культ рациональности, господствующей в современном мировоззрении.

Тенденция достаточно опасная, так как излишняя рациональность сопровождается тенденцией к подавлению бессознательного. Будучи подавленным, оно стремится прорваться наружу и завладеть созна­нием. Такие ситуации уже случались в истории человечества, нечто подобное, по мнению Юнга, происходило в Германии в 1930-е гг., что сделало возможным приход к власти Гитлера. Потом люди удивля­ются, как это одному безумцу, проповедующему совершенно дикие идеи, удается завладеть умами многих и многих граждан, готовых поддержать его чудовищную идеологию. Социолог К. Мангейм убеж­ден, что сегодня политики умело используют этот механизм. Пропове­дуя концепцию технологической рациональности, они создают «новую идеологию», стремясь направить действия и поведение трудящихся в определенное русло целенаправленного рационального, то есть прак­тического обустройства жизни. Мангейм убежден, что делается это в интересах монополистического капитала. Но есть еще более страшный момент, потому что социум не замечает, что с усилением рациональ­ности бессознательное начинает действовать подобно сжатой пружи­не, и постепенно иррациональное сознание начинает господствовать в обществе, делая его нездоровым. Можно вспомнить, как возросло в последнее время количество странных религиозных сект и мистических учений, тайных культов и паранаучных теорий, допущенных и в науку. Но еще страшней, что бессознательные импульсы могут быть направлены на разжигание конфликтов: надо указать на врага (желательно для этого найти чужака, представителя иной культуры, иного народа) и вся агрессия общества устремится в данном направлении.

Идеологии сектантских или политических движений успешно используют искусство в целях пропаганды. Во-первых, они создают героя — образец для подражания, будь то советский летчик, американский солдат или Кришна. Во-вторых, совместный просмотр героического фильма, посещение выставки, прослушивание симфонии или пение хором делают коллектив более сплоченным. Искусство создает эффект причастности к общей идее, общей цели.

Однако, даже обслуживая идеологии и режимы, искусство мо­жет служить средством коммуникации. Не зная чужого языка, не понимая идеалов чужих религий, мы все же можем воспринимать и получать эстетическое удовольствие от созерцания произведений изобразительного, хореографического искусства. Мы с удовольствием слушаем хорошую музыку, и нас не волнует, какой национальности композитор ее написал. Мы смотрим французские и голливудские фильмы, читаем переводную литературу и убеждаемся, что чувства людей, переживания такие же, как у нас. Они попадают в такие же жизненные ситуации, у них случаются такие же неприятности, у них существуют те же проблемы. Именно искусство способно продемон­стрировать нам эту близость более эмоционально и проникновенно.

Сила искусства заключается в том, что любой частный случай оно возводит на уровень всеобщего, всечеловеческого. В эстетической мысли удовольствие от восприятия искусства объ­ясняется тем, что зритель, читатель, слушатель отождествляют себя с героем произведения, что заставляет сопереживать, сочувствовать, благодаря чему происходит очищение — катарсис. Зритель находит сходство со своей жизненной ситуацией, понимает, что он не един­ственный, с кем это произошло, что оказывает жизнеутверждающее воздействие. Либо воспринимающий, отождествляя себя с героем, переживает такие события и приключения, которых в жизни у него никогда не было. В этом смысле также можно говорить о компенси­рующей роли искусства. Материал с сайта http://wiki-what.com

З. Фрейд

З. Фрейд уподоблял художественное творение грезе, фантазии, в которой осуществляются желания. Искусство выстраивает иллю­зию, заменяющую действительность, и в этой мнимой реаль­ности исполняются все мечты. Творчество для взрослого челове­ка — то же самое, что детская игра. «Видимо, мы вправе сказать: каждый играющий ребенок ведет себя подобно поэту, созидая для себя собственный мир или, точнее говоря, приводя предметы своего мира в новый, угодный ему порядок»(Фрейд З. «Художник и фантазирование»). При этом Фрейд настаивает, что большинство фантазий любого человека имеет болезненный характер, потому что среди его желаний есть запретные, постыд­ные, которые следует скрывать в силу несовместимости с культурой и нормами в обществе. Поэтому для Фрейда произведение искус­ства — результат переориентированной энергии либидо. Сам ху­дожник получает удовлетворение в творческом акте, потому что ему удается перенаправить либидо в социально приемлемое и даже по­лезное, культурное, русло. А зритель получает удовольствие, потому что художник позволяет нам наслаждаться нашими собственными фантазиями (воплощенными в произведении), «на этот раз без всяких упреков и без стыда». «Подлинное наслаждение от художественного произведения возникает из снятия напряженностей в нашей душе». Таков механизм очищения посредством искусства, по З. Фрейду.

Однако вряд ли можно согласиться, что искусство имеет однозначно не­вротические истоки, что оно рождается только лишь как резуль­тат сублимации или болезненного воображения, символически осуществляющего свои желания в созданных иллюзорных мирах художественного произведения.

см. Активное воображение