История портрета [Развитие портретного жанра]

Древняя Греция

Даже с наступлением цивилизаций в искусстве продолжает го­сподствовать та же система. Мы видим в греческих статуях юношей-атлетов не определенных людей, а обобщенный, типизированный образ. Черты их лиц схожи, пропорции тела одинаковы, позы одно­образны и повторяются без вариаций на протяжении нескольких ве­ков.

Древний Египет и Древняя Этрурия

Живописные изображения египтян и этрусков словно созданы по определенному канону. В росписях именных гробниц все персонажи (и рабы, и фараоны) наделены од­ним и тем же ликом с большими миндалевидными глазами, тонкой линией носа. Точно так же в этрусских фресках все герои изобра­жений однотипны: сам умерший, родственники, собравшиеся на по­минальное пиршество, жрецы и другие участники ритуала.

Искусство Этрурии и Египта наглядно демонстрирует два исто­рических фактора, повлиявшие на становление жанра портрета (идея власти и культ умерших предков). Этрусская традиция семейных за­хоронений в склепах, где были установлены саркофага с изображе­нием покойного, повлияла на то, что мастерам потребовалось более точно передавать индивидуальные характеристики, неповторимые черты модели при общем родовом сходстве (чтобы было понятно, где чье захоронение). Изображения становились все более конкретными, передавали сходство с определенной личностью, то есть, превраща­лись в портрет. Почитание правителя (а это всегда лицо конкретное) сопровождалось установлением его статуй и бюстов в публичных местах, рядом с храмами. Согласно идеологическим принципам не­обходимо было показать царя во всем его величии и безупречности. Поэтому, как правило, облик его идеализирован. Никогда мы не увидим признаков старости или бессилия в ликах египетских фарао­нов, вавилонских царей (да и в более позднюю эпоху всех вождей, властителей, руководителей любого масштаба и ранга). И если в египетском статичном портрете показаны внешнее сходство и атри­буты, то это означает, что художника в первую очередь интересовал статус, роль, персона. Те же качества важны для парадного портрета любой эпохи.

Древний Рим

Эту закономерную линию несколько нарушает портретный жанр древнеримской эпохи. Трудно объяснить, почему наряду с идеализа­цией в образах императоров там возникает отчетливая реалистиче­ская трактовка, передающая не только неприятную внешность, но и отвратительные черты характера (злобность, коварство в портретах Калигулы, неукротимую агрессию в портретах Каракаллы, хитрость Веспасиана и т. д.). Похоже, мы сталкиваемся здесь с безмерно возросшей субъективностью. Осознание своей уникальности и непо­вторимости, неуязвимости и свободы приводит к определен­ному результату: в портрете возникает попытка передать некие сущностные характеристики, свойства характера, свое­образие внутреннего мира личности. Это момент, непосредствен­но касающийся самопознания. Из истории культуры известно, что римляне, по сравнению с греками, были индивидуалистами. Они це­нили личностные качества, старались проявить себя. Если греческий атлет выступал на состязаниях прежде всего за свой полис, за свою общину, то римлянин добивался успеха ради собственного прести­жа. Стать знаменитым полководцем, или знаменитым гладиатором, пусть даже ценой своей жизни, — таковы амбиции гражданина рим­ской империи. Римская культура впервые дает такое ясное осозна­ние собственной неповторимости и уникальности, культивирование собственного Я, что нашло отражение в портрете. Теперь помимо сходства мастера стремились отразить характер человека, а затем попытались передать настроение и мысли, словом, от внешнего об­лика художники перешли к внутреннему миру.

Однако после римского скульптурного портрета с его преувели­ченной субъективностью все последующие эпохи вновь определяют человека через внешние черты и атрибуты. В образе всегда созда­ется идеализированная и унифицированная модель, даже если от­мечаются индивидуальные характеристики. В эпоху Средневековья жанр портрета практически исчезает. И это легко объясняется идео­логическими установками христианства. Пренебрежение к земному существованию человека, расценивание любого мышления вне дог­матов церкви как еретического, осознание своих творческих заслуг как проявление греха гордыни, — все это указывает на подчинен­ное положение личности коллективной идеологии. Редко появляю­щиеся изображения конкретных героев (например, галерея королей на фасаде собора Нотр-Дам де Пари) подчинены общим правилам религиозного искусства. Удлиненные фигуры почти бесплотны, без­личны, превращены в символы. Отдельный человек не интересует мыслителей и общество эпохи Средневековья. Его показывают либо как представителя цеховой ремесленной общины (каменщики, са­пожники, ткачи в витражах Шартрского собора Богоматери), либо как праведника или грешника. Человек осмысляется только через отношения с Богом. Его чувства и поступки оцениваются только в соизмерении с описываемыми в Библии ситуациями, эмоциями и событиями.

Эпоха Возрождения

Каждая культура дает определенный набор ориентиров, в связи с которыми и в отношении которых происходит самовосприятие и оценивание человека. В эпоху Возрождения личность соизмеряет­ся с гражданским обществом. Это положение очень хорошо иллю­стрируется высказыванием философа Пико делла Мирандола в его программном и пафосном обращении к человеку: «Тебе дана воз­можность упасть до уровня червя, но также тебе дана возможность подняться до уровня творца». Отныне человек сам волен выбирать себе судьбу, и его совершенство измеряется общественно полезны­ми поступками, сколько и чего он совершил для родного города, для своего народа. Человек новой эпохи фатально не зависит от Божьего промысла и не надеется на Всевышнего, так как он уверен в своих силах. Он ощущает себя действительно вершиной творения (религиозное мировоззрение пока еще остается в силе) и властели­ном над всеми остальными существами и предметами. Именно такое ощущение воссоздают портреты XV в., созданные во Флоренции и Риме. Популярность жанра свидетельствует о том, что вновь возник интерес к человеку во всех его земных проявлениях (внимательное отношение художника ко всем деталям лица, костюма). Модель, как правило, показана на фоне грандиозного пейзажа с низким горизон­том, простирающегося за спиной портретируемого. Причем человек всегда господствует в этом пространстве, подчеркнуто его домини­рующее положение.

Самонадеянность человека эпохи Возрождения дошла до таких высот, которые показались бы представителю Средневековья кощун­ством, потому что авторы Ренессанса уподобили свою деятельность творческому процессу создания мира Богом. Так, Микеландже­ло считал свой труд скульптора аналогичным труду Творца, кото­рый, подобно ему, каменщику и ваятелю Буонарроти, высекает мир из первоматерии, придает форму вещам, освобождая их из плена аморфного первозданного вещества. Более того, авторы Возрождения готовы соперничать с Создателем. Правда, эпоха не была еще к это­му готова и не приняла подобного вызова. По крайней мере извест­но, что за свои высказывания Леонардо был арестован по обвинению в ереси. Художник уверял, что в отличие от Бога, чьи творения подвержены тлену и смерти, он, Леонардо, создаст такие шедевры, которые останутся бессмертными в веках. Собственно, он не ошиб­ся. Но критическое отношение к церкви и религии возникнет много позже, лишь в XVIII в., а реакцией на Возрождение стало усиление клерикальной власти.

Эпоха барокко

Господство мистических сюжетов, мотивов видений и знамений, чудес и невероятных преображений в эпоху барокко свидетельствует о растерянности человека перед лицом реальности. Он разуверил­ся в собственных силах, потерял надежду совладать с природой и противостоять катаклизмам, а значит, в поисках надежды вновь об­ратился к религии. И эти тенденции мировосприятия тут же нашли отражение в изобразительном искусстве. Появился жанр пейзажа, в котором человек теперь вовсе не занимает господствующего положе­ния, напротив, он закружен вихрем стихий, он испытывает на себе разрушительные силы природы, раздавлен ею и подчинен. Однако церковь уже не могла основываться только на страхе. Привлечь при­ток прихожан после того, как человек Ренессанса узнал, что такое земная слава и власть, можно было только подобными же вещами. Поэтому религиозное искусство барокко поражает своей чувствен­ностью, богатством, роскошью, чрезмерностью форм и любовью к украшениям. Материал с сайта http://wiki-what.com

Новое усиление церкви не привело к утрате портретного жанра. Более того, теперь даже клерикальные власти желают увековечить себя и запечатлеть свои черты в живописи или скульптуре, то есть, не остаются равнодушными к славе и популярности. Иным авторам в рамках парадного портрета удается показать тщательно скрывае­мые за показной торжественностью и церемониальностью порочные черты натуры. Например, испанский художник XVII в. Диего Ве­ласкес в портрете Папы Иннокентия X уловил и воспроизвел чи­таемые во взгляде алчность, коварство, властолюбие и хитроумие. Сложные психологические характеры вновь начинают интересовать художников, что означает нарастание подобной тенденции в обще­стве в целом.

Эпоха классицизма

Правда, параллельно существующий стиль классицизм требу­ет передать в образе человека героическое начало. Это искусство создает некий абсолютизированный идеал справедливого, мудрого, сильного лидера, ведущего свой народ к свободе и лучшему буду­щему. Идеализация в искусстве всегда приводит к лозунгам, а на место реального человека выставляет некого идола. Подобный образ воплощает, конечно, устремления и чаяния человека, но ничего не расскажет нам о реальных интересах людей эпохи. Вни­мательный взгляд обнаружит в классицизме и всех последующих его имитациях усиление государственной идеологии. Это искусство напрямую связано с политическими режимами. И всякий раз клас­сические образцы используются, когда необходимо показать величие и патриотическую направленность тоталитарной власти. Это, своего рода, средство убеждения народа. Можно обнаружить немалое сход­ство в искусстве эпохи сталинизма, гитлеровской Германии и напо­леоновской империи. В таком государстве человек превращается в винтик, рабочий механизм большой государственной машины, легко заменяемый на другой, стандартный, поэтому не имеющий индиви­дуальной ценности.

Модернизм

см. Образ человека в искусстве#Человек в модернизме (19 век — начало 20 века)